Даже гетеросексуальные герои и героини старшего возраста до сих пор не так уж часто встречаются в игровых фильмах. Что уж говорить про ЛГБТ-персон: долгие годы они оставались для кинематографистов невидимками. О том, как меняется эта ситуация сейчас и какие сюжеты чаще всего используют сценаристы и сценаристки, рассказывает Ксения Реутова.
В 2010 году сразу четыре номинации на «Оскар» получила драмеди Лизы Холоденко «Детки в порядке» — история о выросших с двумя мамами подростках, которые решают найти своего биологического отца. Знакомство с донором спермы переворачивает жизнь героинь и приводит к супружеской измене. Это был первый случай реальной репрезентации однополой семьи в большом голливудском кино с суперзвёздами в главных ролях: мам играли Аннетт Бенинг и Джулианна Мур, папу-разгильдяя — Марк Руффало.
«Детки в порядке» также оказались редким фильмом, в котором на экран вывели отношения зрелой женской пары. Правда, сюжетной линией и месседжем режиссёрки были довольны далеко не все. Брак в картине изображался как абсолютная ценность, но при этом не слишком прочная: появления симпатичного мужчины на горизонте было достаточно, чтобы союз двух женщин вдруг затрещал по швам. Кроме того, акцент ставился на том, что семья героинь ничем не отличается от семьи гетеросексуальной. Рецензия знаменитого кинокритика Роджера Эберта начиналась показательным пассажем: «”Детки в порядке” вращаются вокруг лесбийского брака, но рассказывают не о нём. Это картина о браке как таковом, картина об институции, проблемы в которой универсальны».
Тут, впрочем, стоит учесть контекст. В начале 2010-х в США шла активная кампания за легализацию однополых союзов (в 2015 году она увенчалась успехом). На этом фоне необходимость особого квир-взгляда на квир-людей была отодвинута на второй план: куда выгоднее было подчёркивать «универсальность». Однако в последние годы фильмов со зрелыми ЛГБТ-персонажами становится всё больше, и их создатели уже не пытаются стирать границу между гетеро- и квир-отношениями. Вместо этого они исследуют специфический опыт, в котором сексуальная идентичность немолодых героев и героинь играет важнейшую роль.
Право на шкаф
Зрелые ЛГБТ-персонажи в современном кино — это во многих случаях люди, у которых либо молодость, либо вообще вся взрослая жизнь прошла «в шкафу». Люди, годами вынужденные скрывать своих партнёрш или партнёров от посторонних. Назревший каминг-аут для них часто отягощён наличием брака, детей, финансовых обязательств, моральных терзаний.
В фильме Филиппо Менегетти «Ты и я» Нина и Мадлен (Барбара Зукова и Мартин Шевалье), две немолодые соседки из маленького французского городка, держат две квартиры, расположенные на одном этаже. Жилая из них всего одна. Во второй стоит кухня, которой никогда не пользовались, и кровать, на которой редко спали. Героинь связывают многолетние любовные отношения, но окружающие об этом не догадываются. Чтобы осуществить давнюю мечту и переехать с партнёршей в Рим, Мадлен нужно рассказать правду сыну и дочери, но решиться на этот шаг она не может: это навсегда разрушит для них сложившуюся в семье легенду о великой любви матери к отцу. Когда Нина выходит из себя и пытается на Мадлен надавить («Никому нет дела до пары старых лесбиянок!» — кричит она в сердцах), происходит трагедия.
Годами хранимая тайна тут буквально убивает и удушает. Пролог фильма разворачивается в парке, и это будет один из редких для зрителя глотков воздуха. По ходу действия квартиры героинь становятся их тюрьмами, тесными «шкафами», из которых Нине и Мадлен нужно будет вырваться, чтобы снова найти путь друг к другу. Маленький спойлер: у них это получится, прозвучавшее в реплике Нины упоминание старости для режиссёра Менегетти — не синоним смерти или безнадёжности.
Похожая ситуация складывается в фильме гонконгского режиссёра Рэя Юна «Поцелуй в сумерках», только здесь роману персонажей не несколько десятков лет, а всего пара месяцев. Таксист Пак (Тай Бо) знакомится с пенсионером Хоем (Бен Юэнь). У первого есть жена и взрослые дети, которым он до сих пор помогает, второй в одиночку воспитал сына и теперь живёт на его попечении. Чувство, которое вспыхивает между героями, — серьёзное и глубокое, но как быть вместе где-то, кроме специальной мужской бани, они просто не знают. Оба буквально вросли в свою гетеронормативную действительность. В ней, может, и нет большой радости, но есть удобная устроенность, привычка, спокойствие, которое так болезненно терять.
Влияние оказывают и культурные нормы. Если Хой уже не работает и даже посещает собрания пожилых геев, которые мечтают о собственном доме престарелых, то Пак вообще не представляет себе жизни вне такси и вне заботы о своей большой семье. О том, что бывает какое-то личное, а не только общественное счастье, он, кажется, вообще никогда не задумывался. Оба героя понимают, что их роман — вероятно, последний шанс на полноценное духовное, эмоциональное и сексуальное сближение, но можно ли ради этого шанса совершить каминг-аут, пойти на риск разрушения отношений с близкими и снести крепкие, надёжные, такие комфортные стены, которые ты строил для собственной поддержки много лет? Внятного ответа на этот вопрос у авторов фильма нет.
Уточнённый диагноз
Другой знаковый сюжет в фильмах о зрелых ЛГБТ-персонажах — смертельная болезнь, которую диагностируют одному из партнёров. В 2021 году на экраны вышла «Супернова» Гарри Макквина — драма о двух любящих друг друга мужчинах, которые отправляются в путешествие по Англии в уютном автокемпере. Сэм (Колин Фёрт), британский пианист, и Таскер (Стэнли Туччи), американский писатель, вместе уже много лет, но их мечта о счастливой старости вдвоём оказывается под угрозой: у Таскера прогрессирующая деменция. Сэм хочет позаботиться о партнёре, но тому такая жертва не нужна. Он хочет уйти из жизни раньше, чем болезнь его победит.
С британским хитом с известными актёрами в главных ролях неожиданно рифмуется скромная итальянская картина Чезаре Фурези «Кто спасёт розы?», в которой Джулио (Карло Делле Пьяне), немолодой игрок в покер, трогательно ухаживает за смертельно больным возлюбленным Клаудио (Ландо Будзанка), некогда блестящим адвокатом. Их первые совместные сцены обставлены с душераздирающей мелодраматичностью. Джулио, который, занимаясь лечением партнёра, продал из дома почти все ценные вещи, суетится в пустом помещении, изображая прежний достаток. Каждое утро он сервирует Клаудио отменный завтрак с кофе, круассанами и свежайшими алыми розами якобы из своего, а на самом деле из чужого сада. Больной не поднимается с постели, а потому не знает, что их экономка давно уволилась, а всё состояние растрачено.
На первый взгляд в обоих фильмах нет ничего специфически квирного, это истории об общечеловеческой боли, любви и бесконечной преданности. В «Супернове» эффект уже упоминавшейся выше «универсальности» усиливается тем, что гомосексуальных героев играют гетеросексуальные актёры. В «Розах» создателей и вовсе больше волнует детективная интрига: к Джулио приезжают дочь и внук, унаследовавший дедов талант к игре в покер.
Однако к этому сюжету стоит присмотреться чуть пристальнее. На протяжении многих лет геи в кино погибали в цвете лет либо от насильственных действий, либо от СПИДа (эпидемия оказала на кинематограф огромное влияние). Теперь же им начали давать на экране долгую, но всё-таки не бесконечную жизнь. Смену самого сценария смерти отчасти тоже можно рассматривать как важный сдвиг. Гомосексуальный герой — это не обязательно юный Адонис, которого губит гомофобия или злая случайность. Он может дожить до преклонных лет, переосмыслить свой путь, заболеть и оказаться там же, где оказываются персонажи гетеросексуальные. А ещё он теперь не всегда грустный и всеми отвергнутый одиночка. С ним — тот, кто будет рядом и в горе, и в радости. До самого конца.
Счастливы не вместе
Разлучить пару, прожившую вместе не одно десятилетие, могут не только болезни, но и внешние обстоятельства. Жизнь непредсказуема, подготовиться к её виражам невозможно. Разлука ставит перед партнёрами или партнёршами важный вопрос о собственной «самости»: кто я без другого / другой, кто я вне этих отношений?
Чела (Ана Брун), главная героиня парагвайского фильма «Наследницы», расстаётся со своей партнёршей Чикитой (Маргарита Ирун) на относительно короткое время: Чикиту сажают в тюрьму по обвинению в мошенничестве. Пара давно в долгах; чтобы их закрыть, они распродают фамильные реликвии из старинного дома, в котором Чела родилась. По характеру героини совсем не похожи. Чикита — душа любой компании, женщина-ураган, она и в тюрьме мгновенно заводит новые знакомства. Чела — замкнутая интровертка, ненавидящая вечеринки и пребывающая в вечной меланхолии. Временное отсутствие любимой женщины заставляет её выбраться из своего искусственного «кокона». Чела нанимается возить на машине пожилую соседку и её подруг и через них знакомится с Энджи (Ана Иванова) — томной молодой красавицей, которая откровенно кокетничает со своей шофёркой.
Как и во французской картине «Ты и я», место действия здесь служит метафорой. В начале фильма Чела — пленница своего роскошного дома. Это её личная раковина, её панцирь, в котором она за долгие годы, несмотря на наличие партнёрши, почти окаменела. Распродажа вещей — тоже символическое событие. Чела поначалу и сама считает себя антиквариатом, но чем чаще она в одиночестве выезжает на автомобиле за ворота имения, тем смелее становится. Режиссёр Марсело Мартинесси не устраивает анатомического разбора её семейных отношений, но по фильму разбросаны намёки на то, что, возможно, Чикита злоупотребляет доверием и слабостью партнёрши, а в их многолетнем союзе есть признаки абьюза. В финале Чела уезжает из дома на машине навстречу новым желаниям и приключениям: выбирать себя и начинать сначала, считает Мартинесси, никогда не поздно.
В драме Айры Сакса «Любовь — странная штука» молодожёны Бен (Джон Литгоу) и Джордж (Альфред Молина), прожившие вместе почти сорок лет, вынуждены разъехаться по экономическим причинам. После заключения брака Джорджа, преподавателя музыки в католической школе, увольняют с работы, и содержать дорогую квартиру в Манхэттене пара больше не может. Бен отправляется к племяннику, его жене и сыну-подростку, с которым седовласому родственнику приходится делить двухъярусную кровать. Джордж селится к друзьям-полицейским, тоже геям, которые любят гостей и шумные тусовки.
Однако отсутствие общего жилья если и отдаляет главных героев друг от друга, то лишь физически. Оказавшись порознь, они ещё чётче понимают, как тесно переплелись между собой их судьбы и какой глубокой стала за эти годы их любовь. С Беном конфликтуют родные, Джорджа утомляют младшие приятели-тусовщики. В одной из самых трогательных сцен фильма супруги, отчаянно тоскующие по совместному сну, пытаются в обнимку уместиться на детской кровати. Созданная ими семья — результат не биологической лотереи, а сознательного выбора, уступок и компромиссов, доверия и принятия. Разлука, которая ближе к титрам превращается из комической в трагическую, лишь подтверждает, что жалеть им не о чем.
Плыть или не плыть — вот в чём вопрос
В вышедшем на Netflix байопике «Дайана Найэд» формально нет никакой пары. Главная героиня (Аннетт Бенинг), открытая лесбиянка и выдающаяся пловчиха, хочет в 60 лет сделать то, что ей не удалось в 30: проплыть 110 миль в открытом океане от Кубы до Флориды. Тренирует Найэд её лучшая подруга Бонни Столл (Джоди Фостер). В начале фильма Дайана признаётся, что когда-то они недолго встречались, но из этого ничего не вышло. Тем не менее героини видятся каждый день, вместе проживают один неудачный заплыв за другим, а в какой-то момент даже признаются друг другу в любви. Суровый капитан, помогающий команде Найэд отслеживать направление морских течений, глядя на них, коротко резюмирует: «Вы семья».
Фильм основан на реальных событиях, но как определяют свои отношения настоящие Дайана и Бонни в данном случае не так важно. По синопсису картину легко принять за столь любимую американскими авторами историю преодоления: колючая и резкая бунтарка, в которую никто не верит, демонстрирует потрясающую силу воли и совершает невозможное. Но кинематографическая (и, очевидно, реальная) правда заключается в том, что рекорд не мог быть установлен без Бонни — женщины, которая на слух определяет частоту гребков Дайаны, угадывает уровень её боли и расшифровывает неизбежные при многочасовом пребывании в воде галлюцинации.
Если абстрагироваться от погони за достижениями, «Дайана Найэд» — аллегорическое описание того, как партнёрство может работать на долгой дистанции (стоит, впрочем, оговориться, что такой вариант — не единственно верный). В целом это и есть сложный заплыв, в котором неожиданно меняется направление течения, жалят медузы, угрожают акулы и отказывают спонсоры, в котором, в конце концов, может накопиться банальная человеческая усталость. Ещё лет десять назад такое кино снимали только про гетеросексуальных персонажей. Дайану Найэд, успешно добравшуюся до Флориды, на берегу встречают радужными флагами — и кажется, что празднует эта счастливая массовка не только победу конкретной пловчихи, но и новообретённую способность ЛГБТ-героинь и героев вместе стареть на экране.
