Фёдор Дубшан рассказывает о взгляде на гендер в разных религиозных и духовных традициях: от христианского мистицизма до неоязычества.
Человек в длинной чёрной одежде, с крестом на шее сидит за большим зеркальным столом. На экране маленькая подпись: «Святая правда».
— Есть пол, данный Богом. Книга Бытия: «Мужчину и женщину сотворил их», — уверенно говорит человек. — А гендер — это добровольно выбранный способ социальной идентификации с точки зрения своих предпочтений... Не так страшен взрыв бомбы, начинённой обрезками гвоздей, как страшен взрыв бомбы этих гендерных спекуляций над слабыми мозгами… У ада будет плащ цвета половых извращений.
Это в ролике на YouTube протоиерей РПЦ МП Андрей Ткачёв вкратце излагает своей пастве взгляд на проблемы gender studies. Дальше он утверждает, что зоофилия — это тоже всё «гендер» и рассказывает, как «за океаном в одном местечке» ему попался при заполнении декларации в графе «пол», кроме «мужчина» и «женщина», вариант «другое».
— Бинарность, ноль и единица. Так зачем же нужны полтора, два с половиной? Богатство мира транслируется при помощи двоичного кода, он достаточен, это Божий код, — расходится батюшка. — Холодное-горячее, Север-Запад, Юг-Восток, — тут же рушит он собственную метафору, не замечая этого в пылу красноречия.
Конечно, это стандартный, хоть и несколько доведённый до абсурда взгляд консерватора-христианина (или представителя других авраамических религий). Однако даже на уровне поверхностного знания Библии эти утверждения можно оспорить. Древние евреи и ранние христиане про цифровой двоичный код не слыхали. Понятие о сакральной двойственности у них присутствовало и, конечно, в огромной степени ассоциировалось с бинарностью «мужское-женское». Но точно так же существовало и снятие этого противостояния.
Христианский андрогин
«Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» — пишет апостол Павел в послании к Галатам. Павла трудно заподозрить в либеральных даже для его времени взглядах на гендерную проблематику.
Дело тут в другом: дуализм «мужское-женское», при всей своей фундаментальности, очень часто ассоциировался с временным, мирским, был проявлением освоенного человеком мира, социальным моментом — что, кстати, совпадает с современными положениями гендерной теории. А первоначальным, более близким к божественному, высшим — почиталось нечто иное.
Трактуя Книгу Бытия, некоторые иудейские толкователи-талмудисты утверждали, что Бог сотворил человека вначале «мужчиной и женщиной», то есть андрогином — и лишь затем разделил его на двух разнополых существ. Эта же идея вошла и в каббалу — мистическое иудейское учение, в котором огромную роль играл образ Адама Кадмона — первого и совершенного творения божьего, в котором сходились все противоположности.
Для христианских мистиков привычное гендерное деление также оставалось областью не безусловного утверждения, но проблемы. Вот легко находимая цитата из глубоко почитаемого православными преподобного Максима Исповедника: «...сначала Он в Самом Себе соединил нас с Самими Собой через устранение различия на мужской и женский пол, и вместо мужчин и женщин, в которых как раз и наблюдается образ этого разделения, явил просто людьми в собственном и истинном смысле». Или на Западе: немецкий визионер Якоб Бёме писал в трактате «О тройственной жизни человека»: «Адам был мужчиною, равно как и женщиной, но и не тем, и не другим, а девою, исполненною целомудрия, чистоты и непорочности, как образ Божий… чему и мы уподобимся по воскресении мёртвых». Более того: для Бёме Христос, как «новый Адам», и сам обладал той же внутренней андрогинностью, которой каббалисты наделяли Кадмона.
Совершенный ум богини
Но не андрогинностью единой жив человек. В христианской традиции с лёгкостью менялись местами и традиционные гендерные роли: испанский католический мистик св. Иоанн Креста написал поэму «Тёмная ночь души», где рассказывается о поиске девушкой своего возлюбленного, причем под девушкой подразумевается душа самого мистика — невзирая на его собственный приписываемый гендер. Св. Иоанн следует тут традиции прочтения ещё библейской «Песни Песней», в которой любовный союз жениха и невесты тоже толкуется как метафора соединения Бога и человека.
То же самое можно увидеть в исламе, в суфийской поэзии; но часто суфии сравнивали потаённого Бога и с прекрасной невестой под чадрой, что для патриархальной авраамической традиции совсем нехарактерно.
У еретиков-катаров в Лангедоке священниками-«совершенными» были и мужчины, и женщины. С точки зрения катаров, все души, и мужские и женские, были равны между собой и имели божественное происхождение.
В 1945 году близ египетского селения Наг-Хаммади было найдено собрание гностических текстов I-III веков н.э. Один из самых известных называется «Гром. Совершенный ум». Это вдохновенный монолог богини, говорящей парадоксами: «я война и мир», «я блудница и святая». И в какой-то момент гендер персонажа меняется: «я новобрачная и новобрачный». Все эти парадоксы, по мнению религиоведа Джеймса Следжа, призваны поднять читателя над привычными бинарностями и вызвать в нём «философское беспокойство». Исследователь даже позволяет себе предположить, что автор текста являлся женщиной или гендерно неконформной персоной.
Ведьмы против капитализма
Гораздо проще найти примеры гендерной небинарности в неавраамических культурах и религиях: присущая азиатским шаманам флюидность, two-spirit у коренных американцев, хиджра в Индии, инуитские сипиниит, скандинавские сейдмады, жрецы культа Кибелы и так далее. Причем все эти группы людей не просто терпелись, а были важными для духовного функционирования своих сообществ.
Вера в магию формирует определённый способ мышления, является «технологией себя», как сказал бы Фуко.
В книге «Калибан и ведьма: Женщины, тело и первоначальное накопление» гендерная исследовательница Сильвия Федеричи рассуждает, что магия с её верой в чудесное — это протест и отказ от сверхусилий, это символ единения и возможности жить в мире без чётких правил и границ, необходимых для торжества патриархального капитализма.
Федеричи считает, что охота на ведьм, развернувшаяся в раннее Новое время в Европе, и должна была нанести поражение женщинам, которые становились слишком свободными: например, после эпидемии Чёрной Смерти, при нехватке рабочих рук, в некоторых регионах женщинам стало разрешено заниматься традиционно мужскими профессиями — так что героиня Лоры Фрейзер, женщина-кузнец из комического фильма 2001 года «История рыцаря» — вовсе не такая уж шутка.
Магический эмпауэрмент
Самый яркий пример переосмысления гендерных ролей в новых духовных течениях — это викканство, неоязыческая религия, основанная в первой половине XX века англичанином Джеральдом Гарднером. Викка учит поклонению рогатому Богу и тройственной Богине — наравне. Гарднер утверждал, что почерпнул знания в одном из выживших ведьминских ковенов, но несомненно, что викка была вдохновлена и трактатом поэта Роберта Грейвса «Белая богиня», в котором автор доказывает существование всеобщей матриархальной религии доисторической Европы. В поздних течениях викки, появившихся в 1960-е, сильны феминистские мотивы, встречаются ритуалы, предназначенные для борьбы с личной гендерной травмой (например, связанные с изнасилованием, домашним насилием, абьюзивными отношениями или инцестом).
Существует неподтверждённое мнение, что основные викканские труды для Гарднера написал знаменитый Алистер Кроули, «самый испорченный человек в мире», своего рода рок-звезда в мире оккультизма. Надо сказать, что в вопросах ориентации и идентичности, как и во многих других, Кроули вёл себя противоречиво. При всём своём желании разрушить викторианскую мораль, он был воспитан в её чреве и о женщинах писал как о существах низших по интеллекту и эмоциям. В то же время Кроули утверждал, что его учение Телема предназначалось и для эмансипации женщин, а кроме того — был открытым бисексуалом и выступал за сексуальную свободу для всех. Более того: при всём своём мачизме он периодически писал о себе как об андрогине, воплотившем в себе мужское и женское, синтезировавшем противоположности.
Оккультный Орден Восточных Тамплиеров (ОТО), который некоторое время возглавлял Кроули, был ещё до его прихода известен тем, что женщины-«сёстры» в него принимались наравне с «братьями»-мужчинами — вопиющее нововведение по тем временам. В наши дни в ОТО введено и нейтральное обращение «сиблинг» — специально для возможных гендерно-неконформных членов.
Сегодня рефлексия по поводу гендерной проблематики заметна и внутри традиционных религий. В Пакистане не менее 50 религиозных деятелей выпустили фетву, разрешающую трансгендерным людям вступать в брак; Эбби Штейн — первая известная хасидка, раввин и трансгендерный человек; заявляют о себе трансгендерные буддисты и индуисты. Что уж говорить о представителях более маргинальных духовных течений.
— Магия и шаманизм всегда становятся близки меньшинствам, — рассуждает итальянская религиоведка Анджела Пука, ведущая YouTube-канала Angela’s Symposium. — По моим наблюдениям, большинство итальянских язычников и неовиккан — из ЛГБТ. Если ты не гетеронормативен, небинарен — ты для современного общества Другой. Но то же самое происходит, если ты не следуешь религиозному, мировоззренческому мейнстриму.
И магия помогает тому, чья агентность под угрозой: она усиливает чувство субъектности, даёт почувствовать себя самостоятельным волевым индивидуумом, активно работающим с миром, а не только претерпевающим чужое воздействие.
Магия игнорирует привилегии и ломает правила патриархального гетеронормативного сообщества; разрушает ярлыки и ограничения, даёт эмпауэрмент, прорывается в неизвестное.
