Продолжаем публиковать истории открытости нашей аудитории. Первые 7 можно почитать здесь

We are queer, we are here and we are glad to say hello!

Кэм

Мне 25, и я наконец-то принял свою небинарность после многих лет сомнений и ненависти к себе. С 16 лет я испытываю гендерную дисфорию, даже размышлял о том, а не трансмужчина ли я, но только пару лет назад прошёл через процесс любви к себе и к своему телу.

Друзья, в основном, принимают и поддерживают (я приятно удивлён). Иногда могут оговориться, но это простительно, так как они только привыкают. Мать смирилась, хоть и пытается шутить по поводу моей небинарности. Отношения с родителями у меня холодные, но её принятие — уже большой прогресс.

Понимаю, что в России ещё минимум лет 10 не смогу быть полностью открытым с людьми, но это то, что я имею на данный момент.



Ольга

Жила много лет в «тишине», последние 4-5 лет было совсем тяжко. Встретила женщину, с которой хочу быть. Открылись родителям, понимая, как это воспримется. Стало легче дышать. Не в нашей стране, конечно, но всё равно легче — как камень с души. Хоть так пока. Живём дальше, дышим.

Нам скоро по 40. А всё ещё страшно, как воспримут родители, да.

Теперь мы можем планировать совместные дела, насколько это возможно. Не так сложно стало приглашать в гости и звонить.



Вероника

Мой каминг-аут как бисексуалки c папой прошёл хорошо — он гей. Он же и поддерживал меня в моих неудачных первых отношениях с девушкой. С мамой на момент начала этих отношений я не общалась, потом приехала к ней, она сама подняла вопрос: «Тебе нравятся девушки? Вы с Настей пара?» Не высказала поддержки, но и не отвергла больше, чем обычно. Потом приняла.

А бабушка, когда мы с ней поговорили через какое-то время, рассказала о своих единственных отношениях с девушкой в далёкой юности. Наверное, я редкий везунчик.



Анна

Нам с подругой было по 15 лет, когда мама открыла дверь в спальню и…

Пришлось выйти на суд семьи. Отец, бабушка и братья сидели ужинали, мама закрыла лицо руками, заплакала. Моя девушка сказала: «Я люблю вашу дочь». Я подтвердила: «Наверное, мама, я лесбиянка».

Папа тогда, утешая маму, произнес: «Не расстраивайся. Пусть балуются девочки».

Братья ржали. Бабушка была глухая.

Вот ещё последний каминг-аут. Элитный фитнес-клуб в Питере. Деятели культуры, бизнеса и даже священники в спа-банном комплексе. Разговоры про «педиков» и политику, и звучит вопрос: «Хотите сказать, что среди нас есть гомосексуалы?» Мой ответ: «Есть!» Я и ещё один парнишка с бородой встали.

В ответ на каминг-аут в таком месте раздались… аплодисменты.

Было приятно принятие.



Юрий Николаев

Мне тогда было лет 20, и первый человек, которому я всё рассказал, была моя знакомая из Академии барменов в Белгороде. Мы пили в каком-то баре, и я жутко волновался, но всё прошло отлично — она очень дружелюбно и тактично отреагировала. Но в тот день я, конечно, нервничал даже больше, чем когда рассказывал своим родителям.

Я решил сделать каминг-аут, потому что понимал: иначе это будет приносить мне только постоянную тревогу и беспокойство. Сейчас я открыт не только перед друзьями, но и перед всеми знакомыми, включая коллег на всех работах, где я работал за последние лет пять. И меня очень радует возможность говорить об этом открыто.



N_Vet

Когда мне было 15 лет, я вращалась в компании лесби. Моя мама узнала об этом и сказала, что оторвёт мне голову, если ещё хоть раз об этом узнает.

Прошло несколько лет, и на моей свадьбе была моя близкая подруга-лесби, к которой мои родители очень хорошо относились, но давно её не видели. После торжества они спросили: «Она что, лесбиянка?» Я с уверенностью и абсолютно легко ответила: «Да». Больше они не возвращались к этой теме.

Когда закончились 10 лет моего «ужасного» брака, я однажды рассказала маме о девушке, которая за мной ухаживает. Мама растерялась, но негатива не было, она просто начала задавать мне стандартные вопросы: «А как же дети?», «А семья?» — и всё в таком духе.

Через пару месяцев я их познакомила, и вот уже четыре года моя девушка — часть нашей семьи, её любят, как родную дочь. Даже мой брат (а раньше он был гомофобом) сейчас, говоря о нас, называет «мои сестрёнки».

Я очень часто с мамой веду разговоры об ЛГБТК+, задаю ей разные вопросы о принятии какой-либо квирности, рассказываю ей об этом.



Настя

В первый раз я открылась своим подружкам случайно. Одна из них просто и естественно меня спросила — встречаюсь ли я с одной девчонкой, или мы просто дружим. Это было мило, легко и так по-доброму, что мне было очень легко рассказать о себе впервые. Мне было 22.

В 25 лет (этим летом) я решила написать пост с каминг-аутом. Казалось, что это уже никому не нужно, но мне самой было важно это сделать. Особенно в такое время, когда все кажется недолгим и хрупким. Грустно, что я отчетливо поняла это в таком контексте, но всё же.

Я была в отпуске и читала Одри Лорд («Сестру отверженную»), она меня вдохновила своей смелостью, честностью и открытостью.

Я очень много плакала над книгой — Лорд писала о молчании, страхах, о том, что они нас не защитят. Кажется, что ты в безопасности, если не заявляешь о себе, но это не так — наоборот, мы многое теряем. Люди, не зная о нас, квирах, не смогут помочь, поддержать и понять.

Когда ты видишь, слышишь, читаешь что-то — оно существует. Мы существуем, если говорим. И будем говорить, жить, делать мир светлее и добрее!