Рецензия социолога Даниила Жайворонка на книгу «Квир-пространства: прошлое, настоящее, будущее», изданную кинофестивалем «Бок о Бок».
Сборник статей «Квир-пространства: прошлое, настоящее, будущее», изданный под редакцией команды ЛГБТК-кинофестиваля «Бок о Бок», посвящён квир-местам России: читательницы и читатели получат представление о дореволюционном гомосексуальном Петербурге и советских плешках, а также узнают о некоторых ЛГБТК-френдли заведениях современных Москвы и Петербурга.
Но эта книга представляет собой нечто большее, чем сборник текстов. По сути, «Квир-пространства» – это второй по счёту манифест «Бок о Бока»; манифест не в том смысле, что он напрямую к чему-то призывает, а в том, что он манифестирует присутствие геев, лесбиянок, бисексуал_ок, транс*людей и небинарных людей, делает видимым их присутствие в пространстве. Можно даже сказать, что книга сама создает квир-пространство, в котором размещаются квир-истории и квир-субъекты. Как пишут Гуля Султанова и Менни де Гуэр во введении, «появляясь открыто в обществе, не прячась, занимая пространство наряду с другими, мы заявляем о необходимом нам равенстве». Именно манифестом о видимости и необходимости равенства и является «Квир-пространство: прошлое, настоящее, будущее», именно в этом его главная, но далеко не единственная ценность.
Представленные в сборнике тексты касаются таких тем, как гомосексуальная жизнь в Петербурге второй половины XIX-го века, Стоунволл и российский диджитал-прайд, квир в провинции, советские плешки и места, которые можно посетить, если волею судеб вы оказались в Москве или Северной столице. Все статьи легко читаются и содержат много интересной информации.
Гей, дореволюционный петербург!
Например, из текста Никиты Андриянова «Дореволюционный гей-Петербург» вы узнаете о местах, в которых собирались гомосексуалы в последней четверти XIX - начале XX веков, в какие бани они ходили, где проводили вечера и какого цвета должен был быть ваш галстук, чтобы на вас обратили внимание. В целом, у Андриянова получилось увлекательное повествование о «гомосексуальной улице» в начале прошлого столетия – «местами светской, а где-то подпольной, дерзкой и вызывающей; банной и ресторанной». Но самое главное, что эта статья очень ярко утверждает тезис автора о том, что «в нашей стране и нашей культуре всегда было место для таких, как мы. И ещё какое. Нам есть с кого брать пример, кем восхищаться и чьи традиции продолжать. И как бы нам ни пытались внушить, что это мода или фаза, мы всегда есть, были и будем».
Джудит батлер и советские плешки
В следующей статье Артём Лангенбург, отсылая к современному художнику Евгению Фиксу, предлагает нам экскурс по «советской плешке “до квир-теории”». Текст совмещает в себе описание организации и социальной логики плешки (включая арго, механизмы взаимопомощи внутри сообщества, отношения власти и т.д.) с попыткой её теоретического осмысления в качестве локальной модели «практик взаимодействия и сопротивления репрессивному режиму» со стороны ЛГБТК-сообщества. В общем, Джудит Батлер никогда не ходила на советские плешки и многое потеряла.
Одновременно Лангенбург настаивает на том, что сейчас плешки практически исчезли и что «плешка как место отечественной гомосексуальной культуры умерла», уступив место начавшей развиваться с 1990-х индустрии развлечений и досуга для ЛГБТК. Плешка, по его мнению, потерпела поражение и перед новыми технологиями, в частности дэйтинг-приложениями. Вместе с тем, плешка всё же в том или ином виде продолжает существовать, несмотря на Хорнет и квир-техно-вечеринки. Возможно, что плешка вовсе не умерла, хотя и маргинализировалась, но остаётся важным, особенно для старшего поколения, пространством производства культурных и социальных практик ЛГБТК (теперь уже альтернативных по отношению к более заметным и популярным формам квир-пространств). В любом случае, плешка как особое квир-пространство представляется крайне важным и интересным феноменом для дальнейшего осмысления и исследования.
Есть ли квир-жизнь в «провинции»?
В тексте «От окраины к центру» журналист Фёдор Дубшан пытается разобраться с тем, как живут квиры в российской провинции. Статья основана на интервью с людьми из разных мест, с разной сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, переехавших в Москву и Петербург или только собирающихся переехать. В целом провинция представляется «территорией враждебной, окраиной, непреодолимо оторванной от центра и поддерживающей любые проявления жизни только в самых консервативных формах». Вместе с тем, в «провинции» обнаруживаются и свои формы квир-жизни, свои места и тусовки, в том числе плешки, и даже практики солидарности и сопротивления.
Хочется отметить, что, конечно же, важно говорить и писать о жизни и проблемах ЛГБТК-людей не только в Москве и Петербурге. Но также очевидно, что противопоставление отсталой, монолитной «провинции» более развитому, прогрессивному «центру» лишь воспроизводят иерархичные бинарные оппозиции, встроенные в политические и культурные логики (пост)имперского российского государства. Кажется, что полноценный разговор о квир-жизнях в провинциях должен также включать пост-колониальную оптику. В такой оптике так называемый центр выступает не только как относительно безопасное пространство более «цивилизованной и толерантной» культуры, но одновременно как агент эксплуатации регионов, вследствие чего регионы и становятся, символически и вполне материально, «отсталыми».
Прайды в условиях репрессий
В заключительной части сборника Артём Лангенбург возвращается со статьёй про места и ситуации, в которых развлечение сосуществует с квир-протестом: от легендарного «Стоунволл-инн» до ранних петербургских рейвов и до российского диджитал-прайда, организованного в 2020-м «Открытыми». В последней статье музыкантка и квир-активистка Слава Русова описывает свои любимые ЛГБТК-френдли места Москвы и Санкт-Петербурга. В списке – веганская пиццерия, вечеринки и квир-бар.
