Музыкальный критик Даниил Жайворонок анализирует российскую поп-сцену через призму квир-эстетики. И видит много неожиданного.

В российской поп-культуре почти нет людей из ЛГБТ-сообщества, сделавших каминг-аут, несмотря на то что квир-образность и эстетика на российской поп-сцене стали популярны с начала 90-х годов.

Такое положение вещей отчасти объясняется советским наследием, в котором «мужеложество» являлось уголовным преступлением, а многие лесбиянки и транс*люди подвергались принудительному психиатрическому лечению. Из-за существовавших запретов и ограничений советская музыкальная эстрада не могла производить отчётливых квир-образов. Но иногда порождала неотчётливые, которые вполне могут быть прочитаны (как тогда, так и сейчас) как негетеросексуальные.

В своем исследовании гомосексуальности в российской поп-культуре квир-музыковед Стивен Амико, например, рассматривает строчки из песни Валерия Леонтьева «Белая ворона» (1987) как символически обозначающие (и оправдывающие) исключённую и порицаемую фигуру гомосексуала:


Стая чёрных ворон оголтелая,
Мои перья не втаптывай в грязь.
Разве я виновата, что белая?
Я такою на свет родилась.


Именно в советское время внутри эстрады сложилась традиция говорить о гомосексуальности исключительно намёками, не открыто, а крайне иносказательно. А лучше вообще не говорить. По большей части эта практика умолчания пережила распад Советского Союза и до сих пор используется артистами и артистками в разговоре об их сексуальной жизни.


1990-е: сексуальная поп-революция

Тем не менее, после декриминализации гомосексуальности в 1993 году постсоветская культура сильно либерализировалась. Произошедшие изменения иногда даже называют сексуальной революцией. Границы дозволенного в изображении сексуальности вообще и гомосексуальности в частности радикально расширились.

Тот же Леонтьев, который в советские времена сталкивался с тем, что ему запрещали появляться на сцене из-за внешнего вида, в 1990-х прославился своими гиперсексуальными, эпатажными и откровенно кэмповыми образами: облегающие кожаные штаны, такие же кожаные футболки в крупную сеточку, распущенные вьющиеся волосы, обильное использование бронзера, подтянутое тело, откровенно и даже нарциссически выставленное напоказ.

В 1999-м Леонтьев споет открытую оду сексуальному наслаждению «Грешники» с призывом к равенству и толерантности:


Я песню равенства пою без исключения для всех.
Мне каждый грешник друг и брат, любая грешница сестра.
Скажи, где смертного найду, которому неведом грех?
Ведь даже праведных богов пьянит любовная игра.
Мы грешники, мы все равны, мы сыновья одной земли.


Страдающей белой вороны, томящейся под гнётом всеобщего осуждения, больше нет. Вместо неё мы видим фигуру гедониста, либертена, который жаждет удовольствия во всех его формах, не боится кому-то не угодить и показаться «грешником». И неважно, какой именно «грех» имеется в виду, гетеросексуальный, гомосексуальный или какой-то третий, ведь право на любовь доступно всем. Леонтьев предлагает избавиться от устаревших представлений и ограничений и дать дорогу опьяняющему и возбуждающему духу свободы и равенства. При этом сам певец никогда открыто не называл себя гомосексуалом.

Одним из первых открытых геев в российской поп-культуре стал Борис Моисеев. Он не скрывал своей ориентации и даже рассказывал журналистам о своём романе с неким латышским танцором. С середины до конца 1990-х артист выпустил несколько клипов с выраженным гомоэротичным содержанием, а также с большим количеством отсылок к эстетике либертинажа и кэмпа. В видео на песню с характерным названием «Дитя порока» (1994) ярко накрашенный Моисеев, с париком и в корсете, предстаёт в образе десадовского либертена и воспевает эротическую, даже экстатическую боль. Первый куплет заканчивается так:


Надейся, но не надейся,
Что будешь когда-нибудь ты
Во мне, во мне, во мне.


«Во мне» Моисеев повторяет три раза.



В клипах «Эгоист» и «Одинокая любовь» вновь появляется кэмповый образ порочного, декадентствующего героя, возникшего то ли из романов де Сада, то ли из Серебряного века. А в 1998-м Моисеев совместно с Николаем Трубачом выпустит клип, который надолго останется в массовом сознании в качестве канонической репрезентация гомосексуальности – «Голубая луна». Собственно, к гомоэротичности здесь отсылает практически всё: и «голубой», и «луна», которая ещё с начала ХХ века (достаточно вспомнить Василия Розанова) является в российской культуре символом гомосексуальности, и сюжет песни, в которой поётся о двух братьях, одному из которых никогда не суждено быть «покорителем невест». Как не суждено ему, из-за своей «странной» любви, быть понятым и принятым в обществе.

Мотив исключённости, запретности и нереализуемости гомосексуального желания присутствовал и раньше в творчестве Моисеева, но именно в этом треке он сыграл ведущую роль.



Метафора луны, на этот раз холодной, используется и в первом клипе ШурЫ (1997). В своём образе артист использует атрибуты, которые считываются как женские, и таким образом нарушает конвенциональные представлениям о мужском гендере. Как и образ ШурЫ в целом, эстетика этого клипа стоит на трёх основаниях: эпатаж, дрэг и кэмп. И всё это в конце 90-х пользовалось огромной популярностью: клипы в ротации на центральных каналах, песни в топах чартов, гастроли по России.



Собственно, конец 1990-х и начало 2000-х – время самого настоящего расцвета женских и мужских гомоэротичных образов на российской поп-сцене. В 1999 году певец Оскар предстанет в весьма эксцентричном образе в видео на песню «Мажь вазелином», в котором он поёт под эйсид транс:


Мальчики-пальчики
Девочки-белочки
К ним придёт добрый
Дядя с винтом (!)


А в 2000-м у Оскара выйдет гей-романтический клип «Между мной и тобой». За эту песню в 2001 году певец получит «Золотой граммофон» – одну из самых почётных наград в российском шоу-бизнесе. В песне речь идёт о недостижимой и всё время ускользающей любви, а в клипе показаны двое мужчин, которые как бы идут по пятам друг у друга, но при этом никак не могут оказаться в одном месте в одно и то же время. Как если бы, несмотря на взаимное притяжение, они одновременно опасались близости, опасались того, что эта близость будет кем-то замечена.



В 2002-м вышел клип «Он тебя целует» группы «Руки Вверх!». В съёмках видео, содержавшего сцену гей-секса, участвовала Толетта, известная дрэг-артистка московской клубной сцены. А солист группы Сергей Жуков так объяснял содержание клипа: «Сказать мы хотели только одно: люди любят, и не важно, кто любит: мужчина мужчину, женщина женщину, обычная пара, главное, что, если любовь есть, ради этого стоит петь».



Начало 2000-х: взлёт популярности лесбийских образов

В тот же период, в конце 1990-х – начале 2000-х, происходит взрывной рост и лесбийских образов, и артисток, вокруг которых выстраивалась гомосексуальная аура.

Земфира в 1999-м выпустила свой дебютный альбом, ставший сенсацией на российской сцене. В альбоме была, например, песня «Снег»:

Я ворвалась в твою жизнь, и ты обалдела
Я захотела любви, ты же не захотела

...Можно слететь, улететь, налетаться
Может, уйти либо остаться.
Но ты же
таешь

Придумать гетеросексуальную интерпретацию для этого текста крайне сложно. И несмотря на то что сама Земфира никогда не давала прямого положительного ответа на вопрос о своей гомосексуальности, её творчество, безусловно, очень значимо для развития ЛГБТ-культуры. А ещё были и «Ночные Снайперы» с видео «Ты дарила мне розы» и песней «Про Тома Йорка», считавшейся чуть ли не официальным лесбийским гимном. Кстати, Светлана Сурганова, одна из основательниц «Снайперов», сравнивала свои отношения с Дианой Арбениной, другой участницей проекта, с романом Марины Цветаевой и Софьи Парнок, каноническим образом лесбийских отношений в русской культуре. Притом, что Земфира и Ночные Снайперы оказали огромное влияние на развитие отечественной гомосексуальной эстетики и чувственности, это воздействие осуществлялось не столько посредством клипов, сколько посредством других творческих форм: живых выступлений, песней, текстов. Этой теме может быть посвящён отдельный материал.

В том же 1999-м вышел клип «Беги от меня» группы «Гости из будущего», в котором Ева Польна пела:

Просто волшебство твоих губ
Для меня утратило смысл

Знаю, ты меня так искала
Я твоей мечтою не стала
Я не та, я не та

А в самом клипе изображались хрупкая, неуверенная и нежная близость между двумя женщинами.



В 2001-м вышел дебютный клип «Тату» «Я сошла с ума». «Тату», до сих пор считающиеся одним из самых успешных и наиболее известных российских поп-проектов, не просто допускали лесбийские интерпретации, они сделали открытую гомосексуальность одной из главных составляющих своего имиджа. В клипе «Я сошла с ума» участницы группы, одетые в школьную форму, целуются друг с другом, а через забор из сетки рабицы на них с осуждением взирают одноклассники, учителя и просто прохожие. При этом, благодаря сочетанию визуального ряда и текста (особенно второго куплета), в негативном свете предстаёт как раз косная, монотонная толпа людей, осуждающе и понуро взирающая на целующихся девушек.

Квир-субъект не просто получает собственный голос, заявляя о своих чувствах, он занимает эстетически и морально более высокую позицию над теми, кто не способен понять и принять ЛГБТ-людей.



А ещё была, например, певица Butch. Её проект существовал с 2001 года, а в 2005-м она выпустила клип «Факел», попавший в ротацию MTV и других каналов. В ресторане певица очевидно устраивает сцену ревности, но кто является объектом ревности – мужчина, женщина или оба – остаётся непонятным. В другом видео – на песню «Всё равно я встану» – Butch и вовсе отказывается от традиционных гендерных норм и в сюжете занимает, скорее, маскулинную позицию.



В том же 2001-м группа «Вирус» выпускает видео на песню «Попрошу тебя». По сюжету девушка в компьютерном классе получает анонимное письмо с сексуальным содержанием и пытается догадаться, кто его отправил. Одно из её подозрений падает на сокурсницу, и главная героиня вспоминает их романтический микро-эпизод в уборной. И это никак не осуждается, это просто нормально. В клипе Вируса гомосексуальность – лишь один из возможных сексуальных сценариев, не хуже других, а может быть, даже интересней.



Выражением и кульминацией развития квир- и гомосексуальной эстетики, стал, конечно, гимн, выпущенный Борисом Моисеевым и группой «Стрелки International» – Sexual Revolution (2002). Помимо прочего, в клипе присутствуют Ленин как метафора сексуальных экспериментов в 1920-е годы и прямая отсылка к видео «Я сошла с ума». Участницы «Стрелок» эротично ласкают друг друга, а Моисеев, в общем-то, играет всё ту же роль прожжённого либертена:


Мы победили врагов
И мир узнал, что любовь
Бывает разных цветов.


И дальше:


Ты иди по жизни смело
И кому какое дело
Кто тебе в постели нужен
Это sexual revolution


Причём этот клип – не просто манифест свободной (от предрассудков) любви, но и конструирование исторической традиции. С помощью образа Ленина клип отсылает к сексуальному раскрепощению на ранних этапах советского общества: Моисеев и «Стрелки» представляли революционность и сексуальную свободу как часть «традиционных российских ценностей».