«Исправление» сексуальной и гендерной идентичности во всё большем числе стран мира признаётся шарлатанством и формой пыток. Но конверсионная терапия в 2020 году ещё практикуется во многих частях света. В партнёрском материале, подготовленнoм совместно с журналом «Дискурс», мы вспомнили её историю и взглянули на современное состояние.

В мае 2020 года парламент Германии после долгих дебатов одобрил законопроект, запрещающий программы «лечения» гомосексуальности у подростков. Также вне закона объявлено принудительное лечение взрослых, предусмотрена уголовная ответственность для родителей, заставляющих детей проходить подобные программы, и введены нормы наказания – штраф до 30 тысяч евро и/или тюремное заключение сроком до года. Новый закон тем не менее вызвал шквал критики со стороны ЛГБТИК-активистов за недостаточность: по их мнению, конверсионная терапия должна быть полностью запрещена и для взрослых как мошенничество, тогда как даже принятие нового закона не ликвидирует эту практику в Германии.

Владислав Л., 29-летний гей из Петербурга, рассказывает:

«На летних каникулах после 9 класса у меня случилась первая серьёзная депрессия, психолог предложила госпитализацию, мне было всё равно. Так в 16 лет я первый раз оказался в психиатрической больнице, в областном ПНД. Лечащий врач, пожилой уже мужчина, заранее пообщался с родителями. Во время первой с ним беседы он прямо с порога заявил, что мой „гомосексуализм — симптом психоза“. О моей ориентации мы постоянно говорили с психологом — немолодой женщиной, которая все время наводила меня на мысль, что хорошо бы начать интересоваться девочками. В конце концов я стал делать вид, что „иду на поправку“ и начинаю интересоваться. В тот, первый раз я пролежал в психушке почти три месяца. В дальнейшем ещё дважды ложился туда же. Сейчас у меня легкий диагноз „циклотимия“, который почти никогда не требует госпитализаций в стационар.

Моя нынешняя врач считает, что все эти месяцы в больницах — исключительно вина и воля моих отца с матерью, что я совершенно адекватный психически и то, что происходило со мной в 16-19 лет — это конверсионная, „исправляющая“ терапия в чистом виде».


Доктрина и методы

Один из гуру репаративной терапии, умерший несколько лет назад американский психолог Джозеф Николоси, заявлял, что «расстройство сексуального влечения» связано напрямую с нарушением гендерной идентичности: например, мальчик переживает отчуждение от отца, эмоционально сближается с матерью, а «недостаток мужественности» компенсируется возникновением влечения к собственному полу. Психоаналитик Чарльз Сокарайдес развил эту идею, назвав гомосексуальность «агрессией против фигуры отца, наполненной обманом и саморазрушением» и связав её с предрасположенностью к шизофрении. В целом, все современные концепции «исправления ориентации» берут начало в консервативном ответвлении американского психоанализа, в частности, в изданной 35 лет назад книге Элизабет Моберли «Гомосексуальность: новая христианская этика». В этом тексте утверждалось, что однополое влечение является исключительно результатом внешних негативных воздействий.



Для «исправления» пациентов используют индивидуальное и групповое консультирование, аверсивную терапию («пациентам» демонстрируют гомоэротический визуальный контент с одновременным введением рвотных препаратов с целью вызвать «условный рефлекс отвращения»), трудотерапию, депривацию сна, гипноз, нейролептические препараты, электрошок.



Выдающийся отечественный сексолог и социолог Игорь Кон так отзывался о терапии доктора Николоси: «Эта методика похожа не столько на научно обоснованную психотерапию, сколько на религиозное обращение, которое может быть в некоторых случаях очень эффективным, но с наукой ничего общего не имеет».


Отношение к гомосексуальности: грех — преступление — болезнь

В Европе отношение к гомосексуальным связям как к преступлению, нарушению светского закона стало доминировать в позднем средневековье. В 1232 году папа римский Григорий IX создает священную инквизицию, карательный институт против еретиков всевозможных видов. В их числе оказываются и гомосексуальные мужчины, которых при обнаружении ждут либо кастрация, либо ампутация рук. Между XIV и XVI веками в большинстве европейских стран вводится смертная казнь за «содомию». Веком позже пуритане, бежавшие в Новый Свет от преследований за веру, становятся родоначальниками знаменитой и свирепой северо-американской гомофобии.

В Европе гомосексуальность перестанет восприниматься как преступление только после Великой французской революции и введения Кодекса Наполеона, которые декриминализировали связи между мужчинами. Гомосексуальные отношения между женщинами вплоть до начала прошлого столетия практически нигде не фигурировали как отдельное «преступление»: в подробных комментариях к гражданским и инквизиторским кодексам XV-XVIII веков, например, возможность «содомии» среди женщин отвергалась, потому что возможность проникающего полового акта была исключена. Историки и антропологи сегодня находят множество косвенных свидетельств «любви, не смеющей себя назвать» в разных документах обширной эпохи от позднего средневековья до викторианской Англии второй половины XIX века: в переписке подруг, дневниках «старых дев» (в том числе, например, великой затворницы Эмили Дикинсон), жизнеописаниях живших вместе незамужних дам, протоколах допросов «ведьм». Фигура лесбиянки, не замаскированная метафорами и умолчаниями, появляется на заре XX века: это героиня модернистской прозы и поэзии, и трагическая жертва карательной психиатрии, жертва конверсионной терапии. 



Философ Мишель Фуко в первом томе «Истории сексуальности» описывал ситуацию морального надзора, существовавшего в Европе до модерна, так: «„Премодерновый содомит” был нарушителем гражданского и церковного законов, но при этом он был своего рода хозяином собственных действий, способным поставить себя в плоскости моральных координат. Для суда не существовало моральных различий в том, чтобы осудить супружескую измену, брак без родительского согласия или содомию – все они воспринимались как акты, „противоречащие природе”». Согласно Фуко, выделение юриспруденцией, медициной и господствующим дискурсом общественной морали Запада гомосексуала как особенного субъекта, чрезвычайного нарушителя порядка, совпадает по времени с осознанием гомосексуальными людьми своей идентичности, с появлением первых, скажем, произведений западноевропейской литературы, открыто или почти открыто говорящих о гомосексуальности.

Один процесс невозможно отделить от другого: только определяя кого-то как ненормального, западная культура формулирует для себя свою норму.

Буржуазный гендерно-сексуальный порядок клеймит и исключает «содомита», но формирует таким образом социальную группу, которая рано или поздно начнёт бороться за безопасность, достоинство и, завершая диалектический цикл, за равноправное включение в общество. 

Начало этому процессу было положено в середине-конце XIX века, при расцвете капитализма с его позитивистской рациональностью и культом науки: представление о гомосексуальности как о перверсии, извращении психической нормы неразрывно связано со становлением европейской психологии и психиатрии. Исследования Жана-Мартена Шарко и Рихарда Крафта-Эбинга патологизировали гомосексуальность как требующую лечения или исправления болезнь, расстройство, но при этом заложили основу для признания её вариантом нормы. «Исправлением» гомосексуалов занимались звёзды тогдашней науки: мюнхенский врач Альберт фон Шренк-Нотцинг в 1898 году провёл открытый сеанс гипноза, в финале которого подопытный юноша заявил, что теперь он испытывает влечение к девушкам, а «открытие» австрийского эндокринолога Евгения Штейнаха, трансплантировавшего «гетеросексуальные текстикулы» кастрированному пациенту, с энтузиазмом освещалось и научными изданиями, и бульварной прессой. Впрочем, не все тогдашние «светила» стремились исправлять гомосексуалов. Так, создатель психоанализа Зигмунд Фрейд хоть и считал гомосексуальность пагубным отклонением от «нормального генитального сценария» либидо, но выступал против репрессий – например, существовавшего в уголовном кодексе Австро-Венгрии (ст. 121) наказания за «противоестественное соитие». В XX веке потребовались несколько десятилетий самоотверженных усилий непредубежденных исследователей (Альфреда Кинси, Клеллана Форда, Эвелин Хукер и многих других), чтобы эта позитивистская гомофобная парадигма была преодолена.


Стоунволл и гей-движение 1970-х: сопротивление карательной психиатрии

В середине XX века официальная психиатрия в США рассматривала гомосексуальность как тяжёлое ментальное расстройство, разновидность психопатии. Заточённых в закрытые учреждения «лечили» токсичными, подавляющими волю нейролептиками, «исправляли» реверсивной терапией и электрошоком, подвергали лоботомии и даже кастрации. В Пенсильвании и Калифорнии гомосексуалы могли быть по закону помещены в психиатрическую больницу до конца жизни. 

После Второй мировой войны конверсионная терапия становится очень популярной в США: про «волшебный метод» доктора Эдмунда Берглера, считавшего мужскую гомосексуальность «разновидностью мазохизма», пишут в глянцевых журналах, при этом пропаганда периода маккартизма называет геев и лесбиянок коммунистическими агентами. Об этой специфической атмосфере паранойи и одновременно искренней веры в «исцеление» пишет в своих мемуарах журналист Стивен Гейнс, подростком помещённый в дорогую психиатрическую клинику Payne Whitney, где он прошёл курс гипнотерапии и психоанализа.



По его словам, у гомосексуального парня или девушки из среднего класса в Америке 1960-х было только два варианта поведения: тщательно скрывать свою ориентацию или отправиться в психушку.

Масштабы психиатрических репрессий до сих пор являются предметом спора историков: ясно лишь, что наряду с «законами о содомии» это был самый эффективный способ исключения и подавления ЛГБТ-людей в Соединённых Штатах. Стоунволл стал стартом к изменению буквально всех социальных конвенций вокруг ЛГБТ-людей. Напомним, в июне 1969 года полицейский рейд по злачным местам богемного нью-йоркского района Гринвич-Виллидж обернулся первым в истории бунтом гомосексуальных и трансгендерных людей. Посетители бара Stonewall Inn (преимущественно афроамериканские и латиноамериканские квиры из социальных низов) дали отпор полиции. В течение пяти последующих дней к ним присоединились сотни протестующих. События, названные Стоунволльским бунтом, породили современное ЛГБТ-движение в США и до сих пор продолжают вдохновлять активистов по всему миру. 

В 1970 году американские активисты «Фронта освобождения геев» (Gay Liberation Front) при поддержке радикальных феминисток ворвались на собрание Американской психиатрической ассоциации с акцией прямого действия. Гей-активист Фрэнк Кэмени кричал в мегафон: «Психиатрия – наш враг во плоти. Вы беспощадно истребляете нас, считайте происходящее ответным объявлением войны!» Радикальная уличная риторика, типичная для конфликтных 1970-х во всём мире, в данном случае хорошо описывает уникальность американской ситуации. В отличие от большинства других западных стран, где декриминализация и депатологизация гомосексуальности стала результатом парламентских дебатов и дискуссий в научном сообществе (как это случилось, например, в ГДР в 1968-м и в ФРГ годом позже), в США политики и психиатры шли на уступки под давлением улицы. Когда консерваторы говорят о «гей-лобби», в случае Америки они ироничным образом ухватывают суть. Только вот «лобби» представляло собой многотысячные демонстрации разъярённых людей. 

В 1973 году гомосексуальность была исключена из действующего в США классификатора психических расстройств. ЛГБТ-активистка Барбара Гиттингс вспоминала: «Это (патологизация гомосексуальности, – прим. ред.) никогда не было медицинским решением, и именно поэтому, я думаю, всё произошло так быстро. Ведь прошло всего три года со времени первой шок-акции феминисток и геев на конференции АПА и до голосования Управляющего совета, исключившего гомосексуальность из списка психических расстройств. Это было политическим решением. Мы были исцелены в одночасье росчерком пера». Ровно тридцать лет назад, 17 мая 1990 года, ВОЗ исключила гомосексуальность из международного списка психических заболеваний. Россия приняла новую редакцию МКБ-10 в 1999 году. Но конверсионная терапия и основанная на ней калечащая индустрия пережили дискурс, который в своё время способствовал их появлению.


Конверсионная терапия сегодня в россии и в мире

США, безусловно, и сегодня являются центром этой шарлатанской практики. Там она открыто финансируется группами христианских фундаменталистов – Family Research Council и Focus on the Family. Рекламные локомотивы этой религиозной гомофобной фабрики – организации «бывших геев», которых якобы излечила Библия. Главная из них – Exodus International, которая связана с абсурдным скандалом: два основателя «Исхода», Майкл Бюссе и Гэри Купер, покинули созданную ими организацию и стали жить вместе, став объектом травли ультраправых. По данным Калифорнийского университета, в 2018 году конверсионную терапию прошли более 700 тысяч американцев и американок. Остановить эту индустрию в масштабе США пока никто не в силах – прежде всего потому, что гомофобы и трансфобы прикрываются Первой поправкой, постулирующей свободу совести и слова. Исключение составляют только крайне либеральные штаты Иллинойс и Массачусетс, где подобные практики находятся под запретом. 



В нашей стране официально больше 20 лет репаративная терапия остаётся вроде бы за рамками официальной медицины. Между тем, и в 2020 году русскоязычный интернет пестрит объявлениями о «лечении гомосексуальности». Особое место в этой индустрии занимает живущий в Самаре 84-летний психотерапевт Ян Голанд. Его сторонники утверждают, что он «вылечил» 78 цисгеев и 8 трансгендерных людей с помощью некоей комбинации психоанализа, гипноза и давления, направленного на принуждение к гетеросексуальному половому акту.

Сам Голанд в интервью, которое первым выскакивает в поисковой выдаче, говорит следующее: «У меня курс лечения гомосексуала занимает от 10 месяцев до полутора-двух лет, а транссексуала – от двух до восьми лет. Всё зависит от знаний и опыта лечащего психотерапевта. Когда этим занимается малоквалифицированный психиатр или психотерапевт, то положительного результата не будет. Многие молодые врачи-психиатры теперь вообще не знают, что гомосексуализм излечим, если у пациента имеется мотив». Помимо этой «звезды» репаративной терапии, беглый поиск находит несколько десятков действующих в стране «специалистов». В остальном мире тенденция к запрету репаративной терапии как формы бесчеловечного обращения только усиливается. К Ирландии, Нидерландам, Швеции и Норвегии вскоре, например, может присоединиться Великобритания.



Всемирная Организация Здравоохранения считает гомофобные практики «серьёзной угрозой здоровью и благополучию людей» и приравнивает к позорной традиции «корректирующих изнасилований» лесбиянок, процветающей в ряде регионов мира.

Красноречивей всего звучат новости о тех, кто был причастен к конверсионной терапии. Например, осенью прошлого года каминг-аут в качестве гея совершил Маккрей Гейм, автор программы Truth Ministry и основатель нескольких летних лагерей, где подростков «лечили» от гомосексуальности или трансгендерности. «Конверсионная терапия – не просто ложь, но очень вредная ложь. Люди рассказывали, что пытались покончить с собой из-за того, что я им говорил. Я был неправ. Простите меня».