Летом 2022 года в прокат вышел грузинский фильм «Моя комната». Картина получила несколько призов на европейских кинофестивалях, однако консервативная часть грузинского общества встретила её агрессивно. Колумнистка «Бок о Бока» Аури исследовала ситуацию с квир-фильмами и правами ЛГБТ-людей в Грузии и поговорила с режиссёром фильма Сосо Блиадзе.
Фильм «Моя комната» (ориг. название Chemi otakhi) собрал награды и номинации на фестивалях по всему миру: в Карловых Варах, Ереване, Осаке, Лондоне. В фильме показаны эпизоды из жизни двух девушек в Тбилиси во время пандемии коронавируса. Из-за ссоры с семьёй 24-летняя Тина переезжает в Тбилиси, где начинает снимать комнату в квартире вместе с Меги.
Я шла на показ, чтобы увидеть новое грузинское квир-кино, и не ожидала, что фильм окажется социальным высказыванием о проблемах патриархального общества. Я увидела в героинях женщин, которые сегодня переживают те же сложности, что я, мои знакомые, и, наверное, многие молодые женщины и квир-персоны на постсоветском пространстве: неясность будущего, резкие перемены в мире, непонимание со стороны родителей, желание что-то изменить… Это вдохновляющая история о взрослении и поиске себя в обществе, которое не готово принять новых нас. Я не кинокритикесса, поэтому не напишу для вас эссе о фильме. Но расскажу, в каком контексте снимался этот фильм и в чём история о молодых грузинках перекликается с сюжетами из России.
Грузинский мир: прайды и агрессия
С 2014 года в Грузии действует закон «Об искоренении всех форм дискриминации». Согласно нему не допускается любая дискриминация, в том числе по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Закон приняли как одну из мер по упрощению визового режима с Евросоюзом. Церковь и консервативные активисты протестовали против принятия закона, так как он «легализует грех».
В 2023 году Грузия заняла 35 место из 49 в рейтинге Rainbow Europe — ежегодном исследовании европейских стран о наличии антидискриминационных мер и соблюдении прав ЛГБТКИ+ людей. Россия в нём заняла 46 место.
Грузия получила очки в категориях «Равенство и недискриминация», «Преступления на почве ненависти», «Пространство гражданского социального общества»
Режиссёр фильма «Моя комната» Сосо Блиадзе живет в Тбилиси, и эволюция общества в сторону принятия проходит на его глазах: «В Грузии семья — это главное. Это и плохо, и хорошо. Например, когда ребёнок делает каминг-аут, многие родители пытаются понять его, потому что они его любят.
Нам очень помогла клубная жизнь. Угнетение женщин и угнетение квиров — это связанные вещи. Например, все знают, что этот клуб гей-френдли. Если в этот клуб заходит гомофоб, через время он становится уже не гомофобом. У меня есть друзья, которые были гомофобами, но поменялись из-за клубной жизни. Они ни разу не видели негетеросексуальных людей, а в клубе познакомились и что-то новое для себя поняли. Фильмы и искусство тоже влияют».
В 2021 году правые активисты добивались отмены прайда и атаковали группу журналистов. Оператор Лексо Лашкарава снимал анти-ЛГБТ протест; он скончался от травм на следующий день. Запланированные к прайду мероприятия отменили.
Протестующие против гомофобных атак, Тбилиси, 2021. Фото Tbilisi Pride>
Сосо Блиадзе был свидетелем тех событий: «В позапрошлом году мы готовились к прайду, в первый день во время потасовки с гомофобами погиб оператор. На следующий день либеральная часть Тбилиси вышла на протест, также пришли ультранационалисты, полиция стояла между нами. Я подходил, смотрел на этих людей, я понимал, что не знаю, кто эти люди.
Я думаю, что хоть гомофобия в обществе есть, этим людям заплатили за то, чтобы они пришли на митинг. Я не хочу верить, что люди [по своему желанию] идут кидать камни из-за того, что кто-то гей, или потому, что идёт фильм про ЛГБТ+».
Квир-кино в Грузии: борьба двух лагерей
В 2019 году в Грузии вышел фильм «А потом мы танцевали» шведского режиссёра с грузинскими корнями Левана Акина. Премьера и показы фильмов тоже не прошли спокойно. Как пишет Human Rights Watch, в дни показа фильма протестующие пытались не пустить зрителей в залы, жгли радужный флаг, некоторые из них были с иконами и крестами. Поддержать показ фильма пришли местные квир-активисты. Полиция была на стороне зрителей и обеспечивала безопасность. Впрочем, одной девушке попали камнем по голове, после чего её госпитализировали.
Кадр из фильма «А потом мы танцевали» (2019)
Сюжет фильма «А потом мы танцевали» погружает зрителей в мир грузинского национального танца, который «основан на мужественности, и в котором нет места слабости». Главный герой не вписывается в идеалы маскулинности, открывает в себе влечение к сопернику и ищет своё место в танцевальном мире.
Протестующие в Тбилиси жгут ЛГБТ-флаг перед показом фильма «А потом мы танцевали» © 2019 RFE/RL, Mzia Saganelidze
За четыре года ситуация изменилась. Реакция консерваторов на премьеру фильма Сосо Блиадзе не была такой агрессивной, однако гомофобы не оставляли попыток саботировать прокат: «Показы фильма начались на фестивалях. Были очень хорошие отзывы, так как нечасто из Грузии бывают фильмы на такие темы. И мы думали, что страна готова к такому фильму. Протест по поводу выхода “А потом мы танцевали” был 4 года назад, и я думал, что мы это уже пережили. Поэтому я не ожидал, что подобное будет сейчас.
Но я ошибался. Не только на премьере, а весь месяц у кинотеатров стояли люди, которые протестовали. Они не были агрессивны. Эти люди не смотрели фильм, но ненавидели его просто из-за постера.
Наш фильм для всех, в первую очередь для грузинских женщин. Мы хотели, чтобы они увидели себя в [главной героине] Тине и задумались. Может быть, кому-то хорошо [в таком положении], может быть, кто-то боится. Тина тоже боится. Я хочу, чтобы зрители вдохновились, увидели, что у Тины получается стать независимой. Тину так воспитывали, что она всегда должна зависеть от кого-то, сначала от родителей, потом от мужа. Она думает, что сама не сможет. Ей сложно, но постепенно она начинает выходить из этого.
Такое чувство [зависимости, несамодостаточности] и у меня тоже возникает. Это не только про женщин. В конце концов, в жизни каждый из нас сам по себе». В последней фразе Сосо я услышала отсылку к названию фильма, по-английски оно звучит «A room of my own», а его фраза — «Everyone is on their own».
Противники ЛГБТ+ собрались у кинотеатра Amirani, в котором состоялась премьера фильма «Моя комната». Видео Paper Kartuli
Как моя дочка будет жить в этом мире?
Сосо начал работу над картиной, когда ощупывал новую для себя реальность. С одной стороны, пять лет назад он стал отцом, с другой — огласку получило движение «MeToo». Женщины в Грузии начали говорить про харассмент, про проблемы патриархального общества. Сосо Блиадзе не мог это игнорировать: «Мне казалось, что я и до этого был профеминистом, но после рождения дочери я начал задумываться: как моя дочка будет жить в этом мире? Это такие эгоистичные мысли, но я думаю, что из этого всё исходит.
Прошло три года. Мои подруги актрисы Мариам Хундадзе и Таки Мумладзе снимали вместе квартиру, и эта квартира была очень кинематографичной. Мариам сказала однажды: “Тебе эта квартира так нравится, что ты снимешь здесь фильм однажды”. И я ответил: “Блин, а это идея!”. Посоветовался с операторами, они сказали “Окей”».
На интервью в Карловых Варах Сосо вспоминает: «Таки сказала: “Если вы собираетесь снимать фильм о женщинах, может быть, я вам понадоблюсь как соавтор сценария — у меня больше опыта, чем у тебя!”».
Уже в начале работы над сценарием Сосо и Таки поняли, что это будет фильм про молодых женщин в Грузии, про их проблемы.
«Мы соврали другим, что фильм заканчивается вот здесь»
Режиссёр отправил первую часть фильма продюсерам своих прошлых работ. Им понравилась картина, но на поиск финансирования не было времени, поэтому они отправили только тысячу евро. Вторая часть съемок проходила практически без бюджета: «Сначала это был короткий метр, но мы с Таки всегда знали, что это будет полнометражный фильм. Мы соврали другим, что фильм заканчивается вот здесь. Отсняли первую часть, потом я очень быстро сделал монтаж и показал всем, сказал, что надо продолжать. И все ответили, что да, надо продолжать. Но вторую часть фильма мы хотели сделать побольше, и для этого были нужны какие-то деньги. Бóльшую часть фильма снимали в квартире, а хотели что-то ещё показать. В квартире мы готовили картошку, ели, потом снимали. Наших денег хватало только на это», — вспоминает Сосо.
8 побед и ещё 7 номинаций
У независимого фильма с небольшим бюджетом не так много способов привлечь внимание широкого зрителя. Один из них — фестивали. Этот путь выбрал и Сосо Блиадзе: «Как только мы закончили, отправили фильм на фестиваль в Карловы Вары. Фильм взяли в главный конкурс, и через месяц мы уже были на красной дорожке, и обе актрисы получили приз за лучшую женскую роль.
Это было начало приключения. После этого каждый месяц было по 4-5 фестивалей. Мы не ожидали, что будет такой эффект. Получили призы и на кинофестивале в Батуми, и в Тбилиси, это если говорить про Грузию.
Я думаю, что всё так хорошо получилось, потому что не было давления на нас. Мой первый фильм “Смерть Отара” был с большим бюджетом, и из-за этого я чувствовал давление.
А здесь думали: “Если не получится, значит, не получится”. Было больше творчества на площадке — например, когда актрисы играли пьяных, они правда напивались, правда курили травку. У нас была маленькая съёмочная группа, мы все дружили, была открытая атмосфера. Потому фильм получился аутентичным».
Постер фильма в одном из кинотеатров Тбилиси. Фильм можно было увидеть на грузинском языке с английскими субтитрами
Квир-кино или просто кино о женщинах?
Скандальность фильма «Моя комната» связана со свободой грузинской женщины в нём. Героиня учится принимать решения сама и сама за себя отвечать. Консерваторы, кажется, не готовы видеть такую женщину на экране. В спектр нежелательного поведения входят и сексуальные практики героини.
Хотя идентичность ни одной из персонажек не проговаривается, мы видим их сексуальные и романтические отношения с людьми разных гендеров. Сосо Блиадзе осознанно уходил от штампов, но не уходил от близости, которая может возникнуть между людьми:
«Я считаю, что мы все квирные, все бисексуальные. В правильный момент и в правильном месте мы можем быть кем угодно. Я не люблю идентифицировать персонажек. Не могу сказать, что они играли лесбиянок. Они не лесбиянки. У них была любовь. Но не знаю, как объяснить. Когда мы писали, это просто пришло само собой. Если бы это были два парня, это бы тоже пришло. Если бы это были девушка и парень, это бы тоже пришло. В начале мы не думали, что так будет, но потом мы начали писать и поняли, что у этих персонажек должна быть связь. Мне нравится слово “квир”. Но я бы не назвал героинь лесбиянками, они могут быть кем угодно. Тина может встретить женщину или мужчину или вообще ни с кем больше не заниматься сексом. Но в этот момент это лесбийская история».
Режиссёр фильма «Моя комната» Сосо Блиадзе. Фото: Аури
О тех же вещах говорит и Таки Мумладзе, исполнительница главной роли и соавторка сценария, в интервью Variety: «В таких странах, как наша, общество говорит женщинам, как они должны заниматься сексом. Тина не знает, кто она такая, поэтому пробует разное. Сначала с мужем, потом с любовником, потом с Меги. Наше общество очень предвзятое, а мы показываем наши обнажённые тела на экране. Но это был наш выбор, и это было важно сделать. Для меня и Мариам (актриса Мариам Хундадзе) этот опыт ощущался как манифест».
«Когда вышел фильм, мне писали, что узнали себя в Тине или свою подругу в Тине. Нам не было трудно написать такую персонажку, потому что мы знаем похожих женщин»
И всё же желания автор_ок картины и героинь разнятся. Команда фильма хочет что-то изменить внутри страны, а одна из персонажек мечтает уехать из Грузии. «В фильме Меги пытается получить визу в США. В Грузии это большое дело: большинство молодых, особенно женщины и представители ЛГБТК+ сообщества, просто хотят уехать», — отмечает Сосо Блиадзе.
С ним соглашается и Таки Мумладзе: «Мы хотим показать, что перемены возможны. В конце мы показываем другую Тину. Думаю, фильм можно рассматривать как грустную историю, но она также должна вдохновлять. Для меня это счастливый конец. Тина одна, но она выросла и стала сильнее. Она выжила».
